Олег Савельев: Коррупция считается уже неприличной

Почему вас называют самым закрытым политиком? Вы не любите интервью «под запись», редко встречаетесь с журналистами. Не любите журналистов?

Моя работа не связана с созданием публичного имиджа, поэтому и острой потребности публичного общения со СМИ тоже нет. В основном формат, который для меня привычен, – это разъяснения для журналистов всей внутренней технологии работы власти – и федеральной, и региональной. Поскольку основная проблема современных журналистов – это отсутствие возможности при сегодняшнем потоке информации разбираться в том, как же всё на самом деле. Поэтому с представителями СМИ общаемся довольно много, но в первую очередь в разъяснительном режиме. 

Много ли людей работает в министерстве по делам Крыма?

Штатная численность, определённая правительством, – 230 человек. На сегодняшний момент в министерстве работает 150 человек. Но с учётом того, что у нас три места размещения – Москва, Симферополь и Севастополь, мы весьма компактное по сравнению с другими федеральными ведомствами министерство.

Если бы министерство по делам Крыма перестало сейчас существовать, кто-то бы это заметил?

Если бы никто не заметил, это было бы подтверждением успеха нашей работы. Одна из главных задач, поставленных руководством страны перед министерством РФ по делам Крыма, – это интеграция Крымского федерального округа в социально-экономическое и правовое пространство Российской Федерации. Для чего и было создано особое ведомство. 

Что конкретно сделало ваше министерство?

Я всё-таки предпочитаю, чтобы не я себя хвалил. Вся та работа, которую мы вели, и те достижения по созданию свободной экономической зоны, по разработке и принятию федеральной целевой программы по развитию полуострова – это плод совместной деятельности федеральных и региональных властей, где координатором выступало наше министерство. Но основная нагрузка легла на руководство региона. И та поистине героическая работа, которую провели сотрудники Совмина Республики Крым и правительства Севастополя, как раз основная. Поэтому здесь я лучше буду хвалить других.

В ваших интервью, выступлениях наших чиновников мы слышим о каких-то инвесторах, о переговорах с ними и грандиозных планах. Конкретно можете сказать, кто заходит в Крым?

Назвать конкретно их можно будет тогда, когда они зайдут. Потому что привлечение инвестиций – достаточно сложный процесс. К тому же публичное объявление того, что такой-то инвестиционный проект состоялся, должно быть прерогативой самого инвестора.

Но крупные инвесторы не горят желанием заходить в Крым.

На сегодняшний день у нас нет полной картины прав и учёта собственности. Есть объекты, которые либо вовсе не учтены, либо учтены в украинском реестре. По последним, кстати, сделки могут проходить как в Крыму, так и на Украине. При этом правомерность этих сделок может быть оспорена в международных судах, что, безусловно, повышает риск инвесторов. Многие крупные бизнесмены рассчитывают на капиталовложения в Крыму, а значит, сейчас должна активно работать судебная система, в том числе по установлению юридических прав. И это существенно упростит приход сюда серьёзных инвесторов.

Как идёт процесс развития свободной экономической зоны?

На сегодняшний момент зарегистрированы 58 участников. Это и маленькие предприятия, и индивидуальные предприниматели, и достаточно крупные проекты. Сейчас на рассмотрении экспертного совета РК находится ещё ряд проектов с объёмом инвестиций, каждый из которых свыше 100 млн рублей.

58 – это много или мало?

На сегодня, я думаю, нормально. Вопрос связан в том числе и с тем, что это новый инструмент для крымчан, с достаточно объёмным законодательством, которое требует изучения. И постоянные вопросы по СЭЗ, с которыми мы сталкиваемся, открыв свой консультационный центр, указывают на то, что мало принять решение о вхождении в СЭЗ, необходимо разобраться в своих правах и обязанностях.

А что за консультационный центр?

Министерство РФ по делам Крыма в еженедельном режиме принимает потенциальных участников СЭЗ и консультирует их. Надо сказать, что на сегодняшний день круг вопросов уже изменился. Та работа, которую мы проводили по разъяснению механизма работы СЭЗ, дала свой эффект. Поэтому я думаю, что круг вопросов консультационного центра мы расширим – консультировать будем не только по свободной экономической зоне, но и по проблемам предпринимательства совместно с Общероссийским народным фронтом и общественными организациями.

Дмитрий Медведев, будучи в Крыму, выступил с резкой критикой в связи с небольшим количеством резидентов СЭЗ...

На сегодняшний день все полномочия по принятию участников в СЭЗ – в компетенции местных властей. Премьером был дан очень верный сигнал по упрощению многих процедур в процессе регистрации участников, чтобы исчезла зависимость бизнеса от мелких чиновников. К сожалению, это настоящая болезнь… Вне зависимости от страны. Чем меньше начальник – тем важнее он себя ведёт.

А кстати, крымчане отличаются от других россиян в подходе к работе, в общении?

Как раз специфика (в том числе и крымских журналистов) мне пока очень нравится. И заключается она в открытости для обсуждения самых, казалось бы, острых вопросов.

А вот мы заметили отношение жителей материковой России к Крыму. Многие бизнесмены, приезжая сюда, ссылаются на больших дядь и считают, что им должны здесь дать земли побольше и желательно бесплатно. Почему такое отношение, как вы думаете?

Если такие есть, то это те, кто соскучился по 90-м. Видимо, эта «тоска» толкнула сюда некое количество такого контингента. Во времена 90-х ходил такой анекдот про русский бизнес: «Нужен ли тебе вагон картошки? – Да. А почем? – Тысяча долларов». Один пошёл искать вагон картошки, а другой тысячу долларов». Печально.

Из Крыма постоянно хотят сделать то Сингапур, то Монако...

В Крыму сделать Сингапур невозможно, Монако тоже. Крым останется Крымом – настоящей жемчужиной на карте мира, со своим уникальным обликом. Почему постоянно приводится в пример Сингапур? Там выработана чёткая система деятельности власти, комфортная для бизнеса, для инвестора, что делает остров сверхпривлекательным в первую очередь для высокотехнологичных компаний. Сингапурцы прежде всего гордятся не тем, что они придумали и открыли сами, а тем, что они смогли обеспечить условия для открытий и успешного бизнеса других. 

Грубо говоря, тем, что ещё один лауреат Нобелевской премии по физике посчитал, что комфортней всего ему будет работать в Сингапуре. И вот такая функциональность сингапурской власти в Крыму была бы очень и очень востребована.

Мы в России больше года. Это много или мало?

В зависимости от того, какие процессы мы будем рассматривать. Для того чтобы перестроить социально-экономическую систему, не допустить срыва выплаты зарплаты, блокады жизнеобеспечения, мы действовали в очень жёстких временных рамках. И справились. Для разработки федеральной целевой программы и закона о свободной экономической зоне год – это тот срок, который был нужен. Если говорить про инфраструктуру, то времени явно недостаточно, слишком долго всё разрушалось. И наконец, для перестройки более глубоких, ментальных установок года, конечно же, мало. Та работа, которую проводят местные чиновники, поражает, поскольку масштаб проблем при переходе от одной системы сложившихся общественных отношений к другой трудно оценить. Это действительно героические люди. С другой же стороны, преобразования, в частности, систем гос­управления, ориентированных на запросы людей и бизнеса, должны проходить быстрее. При общении с предпринимателями мы часто получаем запрос на честную и прозрачную работу, на понятные правила игры. К тому же мы видим столь же жёсткую и упрямую позицию руководства полуострова, чтобы чиновничью конструкцию выстроить так, дабы она в полной мере удовлетворяла потребности граждан и бизнеса, которые есть.

Ваши прогнозы? Через сколько лет мы построим эту нужную всем и правильную систему?

Библия говорит, что ни один рождённый в рабстве не ступит на Землю обетованную. И даже Моисей отдал душу богу, перед тем как сыны Израилевы туда вошли. Но заметные изменения в подходах в течение трёх лет уже должны быть, и во многом это будет зависеть от активности граждан, которые не должны соглашаться со старыми вариантами решения проблем.

То есть люди могут быть уверены, что их услышат?

Конечно. Посмотрите на открытые заседания Совмина Крыма или, например, на бескомпромис­сную позицию Аксёнова в части борьбы с чиновничьим беспределом. Я думаю, что это должно дать эффект. Есть достаточно чётко выраженный сигнал сверху. Для Сергея Аксёнова то доверие, которое ему оказал президент, является высшей ценностью. Это будет давать тот результат, которого мы все ждём. Но надо понимать, что масштабы коренной перестройки, которая сейчас происходит, не должны порождать ожидания, что всё будет хорошо скоро. Это длительная работа. Точно так же, как невозможно привести город в порядок за год. Это не зависит от объёма денег, желания или нежелания. Это упорный и последовательный труд. Причём труд самих крымчан.

А коррупцию победим когда-нибудь? 

На материковой части России она тоже есть. Но уже сделан очень важный шаг в борьбе с ней: это не считается приличным. Когда-то, в 90-е, тот, кто не брал взятки, удивлял всех. Сейчас же, наоборот, коррупция, в том числе и на бытовом уровне, считается дурным тоном. То есть сейчас чиновнику хвастаться, что он ездит на «бентли», считается зазорным. Раньше считалось нормальным рассказывать, кто кому сколько даёт, кто у кого берёт и с кем делится. Все знали, что незаконно, но это не вызывало особого удивления. Сейчас мы наблюдаем ментальный переход к другим правилам, к другому пониманию того, зачем, например, быть на госслужбе. У крымчан очень большой спрос на честную жизнь. И это основа того светлого будущего, которое у нас обязательно будет.

Крымским татарам тоже обещают светлое будущее...

Только сейчас мы закладываем нормальный, легальный способ решения тех проблем, с которыми крымские татары сталкивались долгие годы. Часть работы была сделана в прошлом году, в этом году в рамках ФЦП выделено достаточно денег на нужды репрессированных народов. Вовлечение в решение этих проблем общественников, представителей власти, которые готовы работать на результат, снимет крымско-татарский вопрос вообще. Потому что вся эта история с самозахватами оскорбительна и для них. Унизительно, когда тебя выводят на площадь, чтобы кто-то получил за это какие-то привилегии. Поэтому необходимо легальное решение жилищного вопроса. И, насколько я знаю, крымские татары сейчас выступают именно за это, а не за те серые, а иногда и чёрные схемы, к которым ранее прибегали для решения их проблем.

Сможет ли Крым когда-нибудь стать профицитным?

Да. У Крыма для этого всё есть.

В каких отраслях, на ваш взгляд?

Как обычно, первое, что может дать быстрый эффект, – это сельское хозяйство. Потенциал Крыма огромный. Мы сейчас начинаем поднимать старые советские исследования по поводу систем размещения агрохозяйств по Крыму. Существует на самом деле уникальная возможность развития виноградарства. И как раз в этой отрасли начали предлагать свои услуги одни из первых иностранных инвесторов. Дальше, конечно же, туризм. Возможности Крыма в этой области потрясающие. Причём это не только Южный берег, это и развитие запада Крыма. Мы рассчитываем и на высокотехнологичный сектор. Та работа, которая ведётся в рамках Крымского федерального университета, Севастопольского госуниверситета, да и Черноморского филиала МГУ (они начинают подключаться), очень важна. На самом деле возможности достаточно большие.

Эксперты ещё называют судостроение.

Это традиционная отрасль. На сегодняшний день довольно высока загрузка «Залива», имеющего уникальные возможности. Сейчас ведётся работа по загрузке завода «Море», потрясающее предприятие «Фиолент», которое работает по  технологиям двойного назначения. Конечно, судостроение может дать эффект, но, думаю, быстрым этот эффект не будет.

А игорная зона?

Игорная зона – это действительно сложный  высокотехнологичный бизнес, который требует серьёзных участников, очень серьёзных подходов. Обсуждение ведётся со всеми специалистами. При этом речь не идёт об «одноруких бандитах», вытаскивающих из кармана пенсии и стипендии, речь о создании высокоэффективного, высокотехнологичного комплекса, который может быть одной из точек привлечения специализированного туристического потока. Рассматривались разные варианты размещения, но окончательное решение примут после того, как будет определён якорный инвестор, предоставивший понятное, качественное видение того, каким образом создать современный комплекс, в котором будет разрешён этот бизнес. Думаю, что пока картина не будет чёткой, игорную зону не создадут.

Значит, это будет не скоро. Поскольку, как мы понимаем, настоящим крупным игорным бизнесом по всему миру занимается не так много людей, и в Крым они, конечно, не зайдут.

Почему? На самом-то деле интерес к игорной деятельности широкий. Мы получили ряд обращений, в том числе и от международных компаний. Но я повторюсь, что это сложный высокотехнологичный процесс.

С кем из крымских чиновников поддерживаете отношения?

Со всеми. Это моя работа.

А дружественные?

Так получается, что в том ритме жизни, в котором я постоянно нахожусь, это делать крайне проблематично. Даже с учётом того, что большую часть времени я сейчас провожу в Крыму. Но те часы свободного времени, которые удается выкроить, я всё-таки предпочитаю проводить с семьёй.

В прошлом году ваша семья отдыхала в Крыму, в этом уже приехали?

Ещё нет, но, я думаю, в августе приедут.

Ваш сын большим теннисом занимается, как раз поучаствует в каком-нибудь нашем турнире, их тут стали часто проводить.

Не так часто, конечно. Хотя надо отметить, что и Министерство спорта Российской Федерации, и Российская теннисная лига моментально включили в общероссийский календарь теннисных турниров Крым. По спорту, я думаю, здесь будет достаточно интересное развитие.

Вы же попали под санкции. Америка грозится заморозить ваши активы, если найдут. Нашли?

Я всё жду, если они что-нибудь объявят, я смогу потом на это претендовать. Конечно же, у меня, как у госслужащего, нет там собственности и никаких активов, поэтому я, наверное, самый удобный объект для санкций.