Открытие, которое спасет сотни тысяч человеческих жизней

Две мечты врачей-онкологов

Сейчас перед человечеством встала очень большая проблема – роста количества злокачественных опухолей. Мы в быту называем это заболевание «рак». Но рак – это только одна из групп онкологических заболеваний. Что такое злокачественная опухоль? Это когда какие-то клетки организма начинают бесконтрольно делиться, и образуется масса малоэффективных клеток, которые распространяются по всему организму и поражают жизненно важные органы. В итоге нелеченый рак всегда приводит к смерти человека.

Злокачественные опухоли по современной классификации принято делить на 4 стадии. Конечно, лучше всего выявлять опухоль на первой и второй стадиях. Тогда лечение наиболее эффективно и наименее затратно. Третью стадию тоже можно вылечить. Четвертая стадия – это когда лечение может привести только к небольшому продлению жизни человека. Беда в том, что онкологические заболевания очень коварные – они на первых стадиях протекают бессимптомно. Человек живет обычной жизнью, радуется солнышку, купается в море, а внутри у него растет опухоль, но он об этом не знает. Поэтому главная задача ученых – найти эту бессимптомную опухоль.

И как это делается сегодня?

Считается, что после достижения человеком определенного возраста, нужно ежегодно проходить профилактические осмотры, – поясняет Константин Ефетов. – Но дело в том, что разные локализации рака обнаруживаются разными методами исследований. С помощью флюорографии, например, можно выявить злокачественную опухоль в легком, но не в кишечнике или желудке. Для того чтобы обнаружить опухоль в желудке, нужна рентгеноскопия или фиброгастроскопия. В последнем случае используется специальный зонд, который позволяет осмотреть этот орган изнутри. Каждый ли человек ежегодно проходит такое исследование? Нет, потому что это достаточно неприятная процедура. Сами понимаете, большой радости это пациенту не приносит. Поэтому, при обычных профилактических осмотрах, по крайней мере, в нашей стране, это не делается. Вот японцев, например, всех заставляют проходить фиброгастроскопию ежегодно. Иначе увольняют с работы. Поэтому у них число выявленных раков желудка на ранних стадиях резко увеличилось. Но есть же еще и рак простаты, женских половых органов и т.д.

Поэтому у онкологов есть две больших мечты. Первая – найти метод лечения всех злокачественных опухолей, причем как можно менее болезненный. Например, какую-то универсальную таблетку. Увы, такой еще нет. И вторая мечта онкологов – найти универсальный метод ранней диагностики опухоли, когда человек о ней еще не подозревает. Это натолкнуло нас на мысль: вот, если бы для этого существовал простой и немучительный метод, скажем, исследование крови у человека. Ведь каждый год на профилактических осмотрах мы и так сдаем кровь на общий анализ. Поэтому можно сдать чуть больше крови, чтобы часть ее использовать для выяснения, имеются ли у человека какие-то изменения, характерные для злокачественных опухолей.

Все гениальное просто?

Мы обнаружили, что молекулы иммуноглобулинов (главные белки иммунной системы человека) при злокачественных опухолях меняют свои свойства. Если сказать простым языком, они становятся более жесткими. Иммуноглобулин здорового человека при исследовании в пробирке при определенном воздействии меняет свою пространственную конфигурацию, а молекула иммуноглобулина при раке сопротивляется этому воздействию. И это можно выявить методом ультрафиолетовой спектрофотометрии (а если точнее – с помощью нашей модификации ультрафиолетовой температурно-пертурбационной дифференциальной спектрофотометрии). В молекулах иммуноглобулинов и других белков есть аминокислоты – тирозин и триптофан, которые поглощают ультрафиолетовый свет при определенных длинах волн. Поэтому эти аминокислоты, как естественные маркеры, можно использовать для того, чтобы посмотреть, насколько молекула иммуноглобулина является «жесткой», насколько она «податлива».

Мы разработали такой метод. И обнаружили, что при злокачественных опухолях различной локализации (например, хроническом лимфолейкозе, раке желудка, прямой кишки, легкого, желчного пузыря, меланоме кожи и т.д.) иммуноглобулины достоверно отличаются от иммуноглобулинов, выделенных из сыворотки крови здоровых людей. Конечно, эти исследования нужно еще продолжить и при других локализациях, но картина в целом ясна.
Когда мы изучали рак желудка, в качестве контрольной группы взяли язвенную болезнь желудка и двенадцатиперстной кишки. В этих случаях иммуноглобулины ведут себя так же, как у здорового человека. Это достоверно подтвердил очень интересный случай, с которым мы столкнулись в ходе исследований. Чтобы результаты анализов не были подвержены нашему субъективному мнению, мы договорились с врачами-онкологами о том, что они нам выделят определенное количество образцов крови слепым методом. То есть, мы не знали диагноза людей, у которых эту кровь брали.

Поэтому там были как сыворотки крови, взятые у больных со злокачественными опухолями, так и у людей, у которых не было онкологической патологии. Позже, когда мы сличили диагнозы с нашими результатами, то во всех случаях обнаружили их полное совпадение. Кроме одного, очень интересного.

Иммуноглобулины этого больного вели себя как иммуноглобулины здорового человека. Но, когда мы посмотрели историю болезни, то оказалось, что данный пациент поступил в онкодиспансер с предположительным диагнозом «рак желудка». При пальпации у него прощупывалась опухоль, на рентгенограмме был виден дефект наполнения. И на операции в желудке было обнаружено опухолевидное образование размером 5 на 6 сантиметров (примерно размер куриного яйца). Причем эта «опухоль» прорастала в правую долю печени, и были увеличены несколько регионарных лимфоузлов. Что тоже характерно для злокачественного роста. Но, к моменту обмена нашей информацией с коллегами-онкологами, еще не было гистологического исследования. И когда мы получили его, то оно подтвердило, что у данного больного – хроническая пенетрирующая язва, которая разъела стенку желудка и прошла в печень. А в лимфоузлах – просто воспаление. И, конечно, никаких метастазов нет. Но, даже врач, оперировавший этого пациента, не мог представить, что будет такой диагноз. Операция была проведена радикально – все удалено. Естественно, человек выздоровел, потому что никакого злокачественного роста у него не было. Получив, повторяю, слепым методом, такой результат, мы поняли – наш метод обнаружения злокачественной патологии работает очень хорошо.

Врачи-онкологи из практического здравоохранения уже используют ваш метод?

Все они говорят: мы очень хотим применять этот метод, но нам нужно официальное разрешение на его использование. Я лично разговаривал с врачами нашего республиканского онкодиспансера, в том числе с его главврачом Игорем Юрьевичем Акиншевичем. Они тоже попросили: скорее внедряйте свой метод, нам он очень нужен. Я также общался с хирургами Первого Московского государственного медицинского университета, у них тоже есть большая заинтересованность в этом методе. Но и им нужна его легитимизация. К сожалению, это не вопрос к ученому, который думает и, в итоге, делает открытие. Легитимизацией все-таки должны заниматься специальные люди – юристы, которые знают все нюансы в законодательстве.

Наша задача сейчас – как можно шире рассказать о том, что такой метод существует, чтобы заинтересовать соответствующих людей, а в результате – помочь тысячам и тысячам больных. Потому что количество больных с онкопатологией растет, и лечить злокачественную опухоль можно только, если выявить ее на ранней стадии. Мы нашли метод, с помощью которого это можно делать, и теперь все упирается в его внедрение. Для этого нужно оборудование и преодоление бюрократических препон. И если говорить о времени, то не все зависит от нас, ученых. Свой мозговой штурм мы завершили, у нас есть готовый продукт.

По сути, этот метод можно использовать в каждой поликлинике?

Конечно, взяв у человека полпробирки крови. И через два дня он получит ответ – попадает ли он в группу риска, нужно ему провести дополнительные обследования, или же он может пока жить спокойно.

Как часто надо делать такой анализ?

Я считаю, что если во время ежегодных осмотров, когда все равно берут кровь, такой анализ делать всем группам населения, то количество выявляемых злокачественных опухолей на ранней стадии у нас резко возрастет. Соответственно уменьшится количество смертей и увеличится число случаев выздоровления.

Для проведения этого исследования нужно иметь специальное оборудование?

Для этого нужен двулучевой ультрафиолетовый спектрофотометр. Сейчас они очень высококачественные, соединены с вычислительной техникой, обеспечены компьютерными программами, что упрощает проведение анализа.

Для практического здравоохранения возможно приобрести определенное количество таких спектрофотометров, чтобы крымчане могли свободно сделать такой анализ?

Это еще одна наша мечта, чтобы такой прибор стоял в каждой больнице. Но повторяю: пока эта методика официально не утверждена на федеральном уровне, покупка такого прибора больницей, даже если она имеет на это деньги, может расцениваться как нецелевое использование средств. Поэтому вначале нужно пробить стену бюрократии, а потом уже массово внедрять этот метод.

Коллеги из других регионов РФ, ближнего и дальнего зарубежья знают о ваших исследованиях?

Эти исследования проводились не только на нашей базе. Часть из них мы осуществили в Петербургском институте ядерной физики имени Б. П. Константинова, и тоже получили очень интересные и обнадеживающие результаты. Поэтому, что касается специалистов-онкологов, то они двумя руками «за». Но все упирается в то, чтобы им это разрешили делать.

От кого или от чего зависит официальное внедрение вашего метода ранней диагностики онкозаболеваний?

Если коротко, то это зависит от организационных вопросов. Методика есть. Для начала нужно приобрести современный прибор – двулучевой спектрофотометр и создать лабораторию. Это не такие большие средства, если сравнить с вложениями в другие лаборатории нашего Крымского федерального университета. Затем надо получить определенную статистику и начать двигать эти бумаги на федеральный уровень. И ждать решения

И все же, кто может помочь, конкретно и реально?

Думаю, что для внедрения этой методики нужен специальный человек. Сам я этим не стал бы заниматься, потому что это помешает мне проводить другие исследования. Поэтому мы очень надеемся на такую организационную помощь. Потому что на нашей кафедре мы ведем и другие научные изыскания по многим направлениям. Этот метод лишь одно из них. И я не собираюсь бросать другие, не менее перспективные, которые имеют международный резонанс и т.д. Но моя задача сейчас – заинтересовать широкую общественность, чтобы в итоге помочь людям.

Хотя бы примерный экономический эффект от внедрения вашего метода ранней диагностики онкопатологии в практическое здравоохранение соизмерим с тем, сколько стоит оборудование и лаборатория о которых шла речь?

Человеческое здоровье бесценно. Но если все перевести в деньги, то работоспособный человек – это богатство общества. Все понимают, что происходит, если у человека диагностировали злокачественную опухоль. Это – трагедия, стресс, совершенно другой образ жизни и т.д. Поэтому выявление заболевания на ранней стадии и его радикальное лечение – это проблема не только общегосударственная, это проблема всего человечества.

И все же, примерно, сколько стоит такая лаборатория и оборудование для нее?

Чтобы создать экспериментальную лабораторию, оснащенную современным оборудованием, нужно около 20 миллионов рублей. Для такой задачи на государственном уровне это небольшая сумма.

Беседовала Елена Озерян