Тревожное лето 14-го года

Какой порог и какие именно катастрофы имеются в виду? Ведь очередной конец света вроде бы как не состоялся, и широкомасштабные экологические катастрофы на ближайшее время футурологи «отменили»? Конечно. Но наших граждан это не смутит: и конец света, и по крайней мере конец спокойной жизни они вполне способны сотворить себе сами. В очередной раз переступив порог, за которым ненавязчиво дожидаются антикварные революционные грабли. Уточню: общество стоит на пороге гражданских… нет, пока еще не войн, а безумств. Те катастрофы, которые прежде всего созревают в головах людей. Ибо люди эти, в массе своей, к катастрофам готовы — успешно их вынашивают, в своих настроениях и ожиданиях.

И тем навлекают бедствия — в основном, на чужие головы.

«По ходу протестной активности в России и на Украине ВЦИОМ опросил 1600 человек в 130 населенных пунктах России на тему их (возможного) участия в активных действиях. …треть россиян полагают, что у них в городе возможны акции протеста. Примерно столько же готовы в них участвовать. Что выводит людей на улицы? Как считают респонденты ВЦИОМа, пять факторов: 1) недовольство властью, 2) низкий уровень жизни, 3) фальсификация выборов, 4) невозможность найти справедливость, 5) внутренняя политика. Хотя немало и тех, кто считает, что протесты провоцируются со стороны Запада».

Что за чудо-социологическое исследование, спросите вы — зачем опрашивать российских респондентов об украинских протестах, какое они к ним имеют отношение? Увы, имеют, причем довольно прямое, в качестве анти-бенефициаров. Да, сегодня на Украине идет гражданская война. Мирных граждан убивают — в том числе потому, что других граждан (в том числе сопредельных государств) этим путают. И чем больше рядовые граждане за границами украинского государства по этому поводу переживают — тем больше на украинской земле людей убивают.

Мишенью кровопролитной «операции» сегодня является не только население Юго-Востока Украины — мишенью является и население России, о чем мы уже давно, в самом начале майданных кровопролитий и окружавшей их медиаистерии говорили в посте про, имея в виду, что украинская реплика сирийского сценария made in USA имеет очевидной мишенью Россию. Так, чтобы на внешнеполитической и экономической арене ослабить ее положение, а на внутриполитической — вскружить голову.

Кому? Да конечно, легковерному и впечатлительному населению.

Проще говоря, свести людей с ума, медиапропагандистскими средствами оказывая на них информационное давление в заданном направлении. Ибо та мысль, которая в российском воздухе незримо витает и умы тех россиян, кто задумывается об украинской ситуации, посещает, одна: «А вдруг у нас то же самое завтра повторится?» И чем больше людей об этом думают, тем больше вероятность того, что повторится. Вот и г-н Кургинян предупреждает: мол, все, что происходит на юго-востоке Украины, повторится и в Москве, и на юге России, и в Кемерово, и в других городах Кузбасса, в Поволжье и много еще где…
К сожалению, известны слова о том, что приходит время, и люди голову теряют, относится к нынешнему времени, причем к обществу в целом, к индукции массовых социально-стрессовых расстройств, сопровождающихся нарушением адаптации и неадекватным поведением. Отсюда готовность к радикальным действиям, выплескиванию агрессии — пока еще на словах, но недалеко и до опасной черты, когда подобные стремления могут быть проявлены на деле.

В обществе нарастает синдром тревожных ожиданий, нагнетается паника.

Все ждут, что вот-вот случится что-то плохое — начнется война, лопнут банки, все подорожает. (Пора запасать на черный день сахар, соль, спички и гречку, далее по списку.) Россияне уверены, что власть скрывает от них глубину тяжести положения, что СМИ не говорят народу правды. И настанет война, и глад, и мор. В распаленном воображении обывателей несется уже не птица-тройка, несутся вскачь всадники Апокалипсиса, конь блед закусил удила… В общем, история повторится (1914 — 2014 и далее).

Да, все это мы уже проживали, и массовую тревогу, и недоверие к власти, и пропагандистское вранье СМИ. Речь не только о предреволюционной декадентской агонии вековой давности, но и о памятной многим агонии СССР, второй половины 80-х. Да и после распада Союза, в новой России «лихих 90-х». Все, что было когда-то гениально предсказано Оруэллом, с его «двоемыслием». Недоверие рождает подозрения: на самом деле, все гораздо хуже, чем нам говорят? И сон разума, порождаемый тремя недо-: недоверием, недоинформированностью и недомыслием, порождает всамделишных социальных чудовищ: стресс, панику и агрессию.

В массовом сознании циркулируют необоснованные, панические слухи, которые на фоне психологической напряженности, других массовидных явлений в обществе могут стать началом психической эпидемии. Я нынешней весной был на Украине — и убедился, как там паника нагнетается искусственно. По телевизору рассказывают, что скоро бомбить украинские города начнут российские бомбардировщики, надо быстрее расконсервировать бомбоубежища. Экстремалы ищут выхода для своей напряженности в социальном действии, но таких людей в обществе немного — один-два процента. Когда же нарастают панические настроения, их число вырастает в несколько раз. Если их больше десяти процентов — значит, в стране назрела революционная ситуация. (Добавлю сюда же антироссийские флешмобы: «Российске купив — за вийну заплатив» и прочие прелести.) Собственно, описанное выше — не просто мрачная антиутопия, но и вполне актуальный социально-психиатрический прогноз, в котором в качестве материала для сравнения использованы украинские события. При нарастании социальной напряженности средством ее канализации становится напряженность межнациональная, межконфессиональная и даже межрегиональная. А отсюда и раскол общества, своего рода социальная шизофрения. Повторяя гуляющую по интернету цитату, «сознательные украинцы так люто ненавидят народ Донбасса,… истерично радуются каждому убитому донбассцу. Но при этом бредят единством страны. Хотят, чтобы этот регион остался в составе Украины». Что это, как не психопатология общества, болезненная утрата здравомыслия?

Помните, В. И. Ленин писал, что революционная ситуация — это когда низы не могут, верхи не хотят, обостряются выше обычного нужда и бедствие народных масс? Все так, но…

при этом идеологи марксизма-ленинизма умышленно или неумышленно обходили стороной тему революции как массового безумия, канализирующего агрессию народных масс. В ситуации нагнетания напряженности и паники к активно-агрессивным «экстремалам» могут добавиться процентов пятнадцать ранее неактивных, и начать демонстрировать готовность к агрессивным действиям. Ибо в атмосфере всеобщей паники и неопределенности они теряют нормальную социальную ориентацию.

Людей пугает неопределенность. К тому же, она еще и сама по себе создает стресс — а как гласит народная мудрость, у страха глаза велики. У людей срабатывает такая психологическая (псевдо)защита как катастрофизация — они преувеличивают имеющиеся трудности, им кажется, что хуже уже некуда и что терять больше нечего… Да еще неопределенность, размывание жизненных ориентиров рождает социальную дезориентацию, печально известную дюркгеймовскую аномию — непонимание того, как жить дальше, куда двигаться. В таком состоянии и совершают они неадекватные поступки.

Людям начинает казаться, что наступает катастрофа — приезжие все вокруг захватили и отнимают работу у русских, американские империалисты нам грозят, украинские националисты наступают. Олигархи выводят в оффшоры последние российские деньги, скоро зарплату платить перестанут, а в бюджете возникнет очередная дыра (или он сам — как бездонная черная дыра, бесследно поглощает все, что туда попадает.) Китайцы скупают по дешевке наши кровные природные ресурсы, скоро самим не хватит. Валютный курс взлетит под небеса, и настанет для экономики черная полоса… И тогда тревога и агрессия ищут выход: надо найти и наказать виновников!

Ну, а дальше, как водится — обвинение непричастных и наказание невиновных.

Кто-то будет всегда виноват в проблемах и бедах общества, но только не реальные власти. Протестные настроения искусственно уводятся от нее в сторону. Это искусственная «консолидация» протестных настроений, создающая псевдооппозиционную дымовую завесу.

Реальный протест — дело рук небольшой по численности прослойки общества, занимающей активно-агрессивную позицию. Для пассивно-агрессивных граждан дело ограничивается лишь словами, особенно в интернете — их протест носит декларативный характер. Но, как известно, десять процентов активных граждан могут раскачать атмосферу в обществе.

И тогда люди пассивно-агрессивные, тихо ропщущие и испытывающие недовольство, смешанное с тревогой и/или депрессией, сковывающими их инициативу, теряют свои привычные социальные ограничители (в народе говорят, тормоза). Подгоняемые страхом, задыхающиеся в тисках самовнушенной безвыходности, для того, чтобы убежать от собственных переживаний, они могут пойти вслед за активно-агрессивными. Вот тогда — жди беды: наступает период массового гражданского помешательства, когда свежеиспеченные майданы могут появиться в любом людном месте (даже без помощи спонсоров). И если численность таких людей достигает двадцать пять-тридцать процентов, то возможны массовые эксцессов, революция или гражданская война. Пока еще этот социальный порог агрессии не перейден.

Перешагнуть Рубикон гражданского безумия и агрессивной хаотизации общество может легко и просто: стоить лишь развеяться патриотической эйфории, особенно под влиянием снижения уровня жизни.

К примеру, на фоне ползущего тихой сапой банковского кризиса публику всколыхнула история белгородского захватчика банка, пытавшегося вернуть свои кровные деньги с оружием в руках, захватив сотрудников-кидал банка в заложники. И это показательно: когда гражданам приходится защищать свои права с помощью силы оружия, не полагаясь на силу закона, и когда общество начинает с одобрением относиться к подобным поступкам — наступает регресс, который назван Бердяевым новым средневековьем.

Туда, в это цифровое «новое средневековье», мы и дрейфуем. В ситуации социального кризиса срабатывает феномен толпы — массовизация сознания (собственное Я как будто растворяется, и люди некритически перенимают настроения окружающих), и соскальзывание к примитивному, мифологическому мышлению (вера в чудо), и оживление агрессивных инстинктов (поиск врага), и регрессия, возврат в «детское» состояние (отсюда поиск вождя, спасителя, Отца народа и т. п.). Отсюда — явление массового «психического заражения», по сути — своего рода массового помешательства. Хотя классики марксистско-ленинской теории революции нигде не говорили открытым текстом, что революция — это массовое безумие. (Они скрывали правду от народа). А народ должен знать…

Хотя в отношении психических расстройств, предупрежден — еще не значит излечен.

(по материалам Цетра политического анализа)