Директор музея Волошина: нужно волевое решение по возвращению литераторам гостеприимного дома в Коктебеле

Чем сегодня живет Дом-музей Волошина, какие изменения его ждут в связи с переходом к законодательству РФ в области культуры?

Мы находимся в переходном периоде и пока что даже не определены как учреждение. Это проблема не одного нашего музея, а всех бюджетных учреждений, которые ждет реорганизация. Какой формы будет наш музей, с точностью сказать нельзя, но мы предполагаем, что учреждения музейного типа останутся, естественно, музеями в составе министерства культуры РФ, под юрисдикцией министерства культуры Крыма.

Музей Максимилиана Волошина - это тот музей, который создал сам Волошин еще при жизни. То есть не мы его создавали и наше дело сохранить не только музей, но и традиции этого дома, которые были заложены Волошиным в начале прошлого века. Вы помните, что это были очень сложные годы, время слома империи. Страшные годы, когда гибло множество людей. Когда противоречия внутри общества доросли до такого предела, что брат убивал брата. В этом плане фигура Волошина позволяет вести диалог по всем направлениям: межнациональному, межэтническому, межкультурному, межсоциальному. Волошина обвиняли во многом, в частности в том, что он работает на советский режим, читая лекции красноармейцам. Но он считал, что "кто, если не мы, возьмём на себя обязанность образовывать народ", доносить идею, которую он нёс всегда, и выполнять собственную миссию в этом мире. Миссия есть у каждого, и независимо от окружающей среды такое учреждение, как наш музей, должно выполнять свою миссию: формировать социально-культурную среду вокруг музея, Коктебеля, Крыма. Выполнять функцию формирования позитивного имиджа региона событийным туризмом, научными конференциями и мероприятиями культурного мира. Наша миссия в том, чтобы привлечь такие культурные инициативы и акции, которые бы собрали вокруг себя не только любителей конкретно Волошина или "Серебряного века", но и Коктебеля как культурного образования, которое может претворять в душах лучшее.

Долгое время имя Волошина, по сути, было под запретом - его не печатали. В 1977 году впервые после 1919 года вышел малюсенький сборник. Затем его стали печатать, но сведущих людей было мало. Из приезжающих в Коктебель была малая толика тех, кто знал творчество и масштаб Волошина. Зачастую люди приходили в музей на экскурсию, не зная, кто такой Волошин. Но, выходя после экскурсии, они плакали и говорили огромное спасибо за прикосновение к такому вечному, духовно и душевно высокому, без которого наша жизнь была бы неполной. И такое мы видели часто: люди преобразовывались после одной всего лишь экскурсии. Поэтому наша задача и миссия не меняется от контекста окружающей среды. Идея бытия этого дома изначально определена Волошиным, и мы просто следуем этой идее, продолжаем делать то, что делали.

Русское культурное поле присутствовало в Коктебеле изначально, когда ещё Юнге /основатель поселка Эдуард Андреевич Юнге/ продавал землю своим друзьям из Москвы и Санкт-Петербурга, и посёлок зарождался как посёлок русской интеллигенции. И Харьков, и Киев, безусловно, здесь тоже присутствовали.

Культурные связи с Украиной остались в силе? Возможно, появились новые проекты с российскими учреждениями?

К сожалению, в мае у нас не получилось провести студенческий семинар. События шли непредсказуемо, и привлечь детей было нереально. Мы очень надеемся, что семинар состоится в следующем году, в контексте "Волошинских чтений". Очень надеемся, что к тому времени восстановятся связи с Одесским государственным университетом, с которым мы плотно работали. Там действительно увлечённые люди, которые организовывают вокруг себя молодёжь, и делают это грамотно и правильно, поднимая духовно. Сейчас мы будем плотнее работать с Московским гуманитарным университетом, с Российским гуманитарным университетом, с Кемеровским университетом культуры и искусств и со многими другими. В том числе, с Государственным литературным музеем. Они уже сюда приезжали, и на фестивале "Интермузей" мы подписали соглашение о сотрудничестве.

С Дмитрием Петровичем Баком /директор литературного музея/ мы работали и до этого, нельзя говорить о каких-то глобальных переменах, кроме его должности. У нас студенческая премия в контексте "Волошинского сентября" была под эгидой Российского государственного гуманитарного университета, и Бак приезжал сюда. В традициях "Дома-музея Волошина" – работать в очень широком культурном поле, и есть множество стран, где бы мы хотели работать. Но пока только во Франции, Испании, Германии. В Польшу мы ездили с конференцией.

Структура и статус историко-культурного заповедника "Киммерия Волошина" сохраняются?

Наш статус пока не изменился. Мы сегодня работаем в тех же объемах и возможностях, как и прежде. Ждем, что наш небольшой контингент сотрудников – смотрителей, кассиров – которых мы держали на средства спецсчёта, будет включен в штат. В силу известных причин /аннулирование Украиной средств на спецсчетах бюджетных учреждений Крыма/ эти сотрудники сегодня остались без зарплат. Мы, конечно, пытаемся заработать сами, но объективные причины не позволяют в этом году надеяться на заработки.

В заповеднике "Киммерия Волошина" у нас работает 76 человек. Это сотрудники пяти принципиально неразрывных музеев. Они разбросаны по регионам, но в своей совокупности представляют "Серебряный век", аналогов чему нет в мире. Мы можем говорить о множестве аутентичных реалий, хранящихся и в нашем доме-музее, и в Цветаевском музее, и в Старокрымском. Ведь даже вещевой мир в этих музеях аутентичный, и это очень важно, потому что энергетика этих раритетов действительно работает! Плюс это тот пласт, который охватывает практически весь период "Серебряного века".

Я была очень удивлена экспертному решению, когда историко-культурный заповедник "Киммерия Волошина" просто вычеркнули из конкурса "Калейдоскоп чудес Крыма", проводимого под эгидой министерства курортов. Наш музей всегда шёл первым-вторым в голосовании через интернет, занял в итоге вторую позицию с существенным отрывом от третьего места, а в результате эксперты выкинули его вообще! Т.е. заповедник "Киммерия Волошина" вообще не вошёл в призеры, что стало шоком не только для нас. Я приезжаю в Москву, и меня спрашивают меценаты, которые нам помогали сделать двор и кассовые помещения: вы же занимали первые-вторые места, как вы там? Я им рассказываю, что заняли второе место на голосовании с малюсеньким отрывом от первого места, но экспертный совет посчитал, что мы недостойны войти в число крымских чудес. Так кто эти чиновники? Если сегодня придут такие же, то ничего не изменится. Поэтому я очень надеюсь, что очередные чиновники не будут, грубо говоря, такими кондовыми.

Может это связано с отсутствием спроса на историко-культурный туризм? Насколько сейчас поменялся контингент посетителей дома-музея? Знают ли туристы, кто такой Волошин?

Знают, и более того, специально приезжают для этого в Коктебель. У нас повысился спрос на индивидуальные экскурсии. Посетителям мало общей информации, которую найти не составляет труда. Они хотят деталей, подробностей, пройтись по комнатам, заглянуть в фонды, в общем всего того, что недоступно дистанционно. Я думаю, что большая заслуга здесь в российских СМИ, которые очень много рассказывают о Крыме, и поэтому люди, которым интересно, куда они едут /и часто впервые/, не могут обойти тему культурного наследия Крыма. И, конечно, одной из тем является Коктебель и Волошин. Именно благодаря СМИ в этом году у нас очень подготовленный турист.

Количество посетителей музея в сравнении с предыдущими годами изменилось?

Понимаете, в чем проблема. Наш музей, и не только наш, всегда был ограничен в посетителях из-за того, что нет инфраструктуры. В отличие, к примеру, от многих дворцов на Южном берегу Крыма, куда приезжали пассажиры круизных лайнеров. Теперь, когда лайнеры не приезжают, посещаемость дворцов очень снизилась. У нас посещаемость упала, но не настолько. Сохраняется где-то на уровне 70% от прошлого года.

Попечительский совет помогает дому-музею пережить переходный этап? Год назад помощь и поддержку обещал оказывать глава крымской дирекции ПриватБанка Борис Финкельштейн, нынче утративший положение и возможности.

Попечительский совет сегодня ждёт правовых возможностей для работы. Борис Финкельштейн у нас вошёл в совет только в прошлом году, не успел себя ещё никак проявить и, наверное, уже не сможет. Это была фигура по протекции председателя попечительского совета Григория Иоффе /первого вице-спикера Крыма/, который считал, что Финкельштейн может помочь не как банкир, а как председатель Крымского отделения союза писателей, с приложением возможностей банкира. На сегодняшний день ситуация сложилась как сложилась. Её никто не мог предвидеть. Попечительский совет интересуется нашей работой, звонит.

С российским банком ВТБ мы продолжаем работать. С ними проще, потому что у нас контакт налажен. Был один очень сложный момент с реквизитами, которые менялись. Но тем не менее, их сотрудничество продолжается и с домом-музеем Волошина, и с Цветаевским музеем.

Сегодня при РГГУ создано что-то наподобие центра изучения Крыма под руководством Владимира Фотьевича Козлова. Он собирал заседание Российского исторического общества в Ливадии в этом году. Так вот, по его оценке мы единственный музей, который очень плотно сотрудничал с Россией. И это произошло не потому, что мы так захотели, а потому, что все приглашения Украина, большей частью, игнорировала. Сколько мы пытались пригласить ту же Оксану Забожко - она прекрасный поэт, и мы бы все ее с удовольствием послушали на том же "Волошинском сентябре". Приезжали украинские поэты, но не в том количестве, в котором бы нам хотелось для организации серьёзного диалога. Много палок в колеса мы получили от Национального союза писателей в лице Владимира Александровича Яворивского, который и с домом Елены Оттобальдовны Кириенко-Волошиной /"Дом Пра", который НСПУ отдал под частную гостиницу/ бесконечно нам ставил препоны, и постоянно оскорблял коллектив дома Волошина.

Борьба с украинским Нацсоюзом писателей за Дом творчества писателей "Коктебель" и парк литераторов, застроенный частными гостиницами, остановилась на стадии судебного разбирательства. Какова дальнейшая судьба имущества, доставшегося в наследство от Союза писателей СССР?

Мы бесконечно пишем. Борис Петрович /директор заповедника "Киммерия Волошина" Борис Полетавкин/ с этими письмами ездит в министерство и куда только можно. Мы об этой проблеме везде говорим. И в России на "Интермузее" я поднимала этот вопрос, и на заседании Российского исторического общества.

Национальный союз писателей Украины никакого отношения к министерству культуры Крыма не имеет. Этот вопрос, как я понимаю, решается достаточно сложно, поскольку это имущество даже не государства Украины, а это имущество общественной организации "Союза писателей Украины", поэтому я не могу сказать, насколько правовые рамки позволяют это реквизировать, национализировать либо просто передать в состав заповедника. На мой взгляд, сегодня инициатива должна исходить либо от служб по охране памятников, либо по охране культурного наследия Крыма. Если дом Елены Оттобальдовны поставить на учет как памятник, тогда уже можно говорить о музеефикации, о его передаче. Это достаточно легко сделать, если руководство Крыма пойдет на это. Потому что нашей инициативе уже больше 20 лет, и она лежит, с толстыми талмудами фотографий, сравнительными анализами, историческими справками. Уже в сегодняшних реалиях мы несколько писем подготовили и разослали несколько альбомов. Работаем с этим постоянно.

Год назад на торжествах по случаю столетия музея говорилось о необходимости создания музейного комплекса усадьбы Кириенко-Волошиных как культурного центра Коктебеля и туристического объекта. Эти планы остались в силе?

Наша позиция неизменна: необходимо создать единый музейный комплекс- усадьбу Волошиных. Более того, мы считаем недопустимым, когда впритык к дому-музею четвертый год одноэтажная лодочная станция превращается в многоэтажный новострой. Этого не должно быть! А рынок за нашим забором? Это сегодня он слабо функционирует, а в прошлом году сюда летели и бутылки, и объедки, и все, что хочешь. Мы здесь имели бардак в течение многих лет, потому что прежние руководители поселка считали - так необходимо, с этого поселок может иметь деньги, и другого места нет, как разводить торговлю вокруг дома Волошина.

"Дом Пра" - это часть усадьбы Волошина, а усадьба была от речки до речки. Хозяйственных помещений у музея нет, и мы бы хотели вывести хозчасть из рекреационной зоны. Здесь отставить мемориальный дом, в дом Елены Оттобальдовны поместить библиотеку, детскую студию, о которой мы мечтаем. Мы сейчас занимаемся с детьми, но там даже сидеть негде. А вообще нужен лекторий, нужны помещения, потому что сейчас проблемно даже собраться всем коллективом, нет ни одного зала.

Как вам кажется, это должно быть решение властей Крыма по объединению усадьбы?

Это должно быть решение, предложение и утверждение, наверное, на уровне Российской Федерации. Потому что, как я понимаю, утверждение таких вещей должно происходить на самом высоком уровне. А инициатива исходить от крымских властей, хотя бы объединить аллею, дом Елены Оттобальдовны и куски территории, которые не входят в частные владения, но где торчат долгострои. Нам нужна стоянка. Без нее туристы сюда не поедут, потому что экскурсионному автобусу подъехать некуда. С парком Литфонда то же самое. Он разрезан на куски и "доблестным" Национальным союзом писателей Украины, где распродан, где сдан в аренду. Парк территориально относится к поселку, решения суда по отмене договора аренды с Домом творчества писателей нет. Именно эта территория решила бы вопрос расширения музея.

Возможно ли восстановить Дом творчества писателей в том первозданном виде, в котором он достался украинскому союзу писателей?

Дом творчества писателей "Коктебель" разрушился уже очень давно. Когда-то он был от речки и до спасательной станции. За 23 года от него постепенно "откусывали" землю под торговлю и частные кафешки, преступно вырубая деревья и уничтожая парк. Последнее, что было на наших глазах, и мы чуть не плакали, когда вырубили 65 деревьев под котлован, и теперь там торчит недострой. Теннисный корт, который отражен в ряде произведений, легендарный - на нем кто только не играл, включая Василия Аксенова, Шукшина и многих других - просто взяли и снесли, и теперь там еще один недострой. Музей и генеральный директор заповедника этого не решит. Это должно быть волевое решение властей, наверное, Государственного совета Крыма с обращением в РФ, причем надо поставить в известность всех, кого надо, с соблюдением всех юридических процедур. Я думаю, что именно это может помочь сегодня. Тогда и заповедный статус распространится на всю эту территорию. Это будет уже музейная земля, а она, как известно, обладает рядом преимуществ и ограничений по застройке, использованию, аренде и так далее.

Это могло быть волевое решение Украины, потому что наследие Волошина позволяет работать в любом культурном поле. Очевидно, что если этого за 23 года не случилось, то либо там нет понимания, либо совершенно другие интересы, либо настолько чиновник кондовый, которого перешибить нельзя.